Неточные совпадения
Это был человек лет под сорок, бривший бороду, ходивший в сюртуке и, по-видимому, проводивший очень
покойную жизнь, потому что
лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и маленькие глаза показывали, что он знал слишком хорошо, что такое пуховики и перины.
На
лице Захара выразилась недоверчивость, или, лучше сказать,
покойная уверенность, что этого не бывает.
Как шел домашний костюм Обломова к
покойным чертам
лица его и к изнеженному телу!
По мере того как она шла,
лицо ее прояснялось, дыхание становилось реже и
покойнее, и она опять пошла ровным шагом. Она видела, как свято ее «никогда» для Обломова, и порыв гнева мало-помалу утихал и уступал место сожалению. Она шла все тише, тише…
Она очень обрадовалась Штольцу; хотя глаза ее не зажглись блеском, щеки не запылали румянцем, но по всему
лицу разлился ровный,
покойный свет и явилась улыбка.
Какое
покойное, светлое выражение ни ляжет ей на
лицо, а эта складка не разглаживается и бровь не ложится ровно. Но внешней силы, резких приемов и наклонностей у ней нет. Настойчивость в намерениях и упорство ни на шаг не увлекают ее из женской сферы.
— Нет, двое детей со мной, от
покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и
лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила с Акулиной, а теперь с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит погостить да Михей Андреич.
Она было прибавила шагу, но, увидя
лицо его, подавила улыбку и пошла
покойнее, только вздрагивала по временам. Розовое пятно появлялось то на одной щеке, то на другой.
В первые годы пребывания в Петербурге, в его ранние, молодые годы,
покойные черты
лица его оживлялись чаще, глаза подолгу сияли огнем жизни, из них лились лучи света, надежды, силы. Он волновался, как и все, надеялся, радовался пустякам и от пустяков же страдал.
Снаружи она казалась всем
покойною, но глаза у ней впали, краски не появлялись на бледном
лице, пропала грация походки, свобода движений. Она худела и видимо томилась жизнью.
На
лице его можно было прочесть
покойную уверенность в себе и понимание других, выглядывавшие из глаз. «Пожил человек, знает жизнь и людей», — скажет о нем наблюдатель, и если не отнесет его к разряду особенных, высших натур, то еще менее к разряду натур наивных.
Завтра она встанет бодрая, живая,
покойная, увидит любимые
лица, уверится, что Райский не притворялся, говоря, что она стала его лучшей, поэтической мечтой.
— Ты не можешь вообразить себе, как я счастлив, что ты стала
покойнее. Посмотри, каким миром сияет у тебя
лицо: где ты почерпнула этот мир? Там?
«А что было мне делать?» — заключил он вопросом и мало-помалу поднимал голову, выпрямлялся, морщины разглаживались,
лицо становилось
покойнее.
Но если
покойный дух жизни тихо опять веял над ним, или попросту «находил на него счастливый стих»,
лицо его отражало запас силы воли, внутренней гармонии и самообладания, а иногда какой-то задумчивой свободы, какого-то идущего к этому
лицу мечтательного оттенка, лежавшего не то в этом темном зрачке, не то в легком дрожании губ.
По возможности полные сведения имели только два-три
лица; более всех знал
покойный Андроников, имея уже давно деловые сношения с Ахмаковыми и особенно с Катериной Николавной по одному случаю.
Один высокого роста, красивый, с
покойным, бесстрастным
лицом: это из наших.
И люди тоже, даже незнакомые, в другое время недоступные, хуже судьбы, как будто сговорились уладить дело. Я был жертвой внутренней борьбы, волнений, почти изнемогал. «Куда это? Что я затеял?» И на
лицах других мне страшно было читать эти вопросы. Участие пугало меня. Я с тоской смотрел, как пустела моя квартира, как из нее понесли мебель, письменный стол,
покойное кресло, диван. Покинуть все это, променять на что?
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя
лицом, вдруг стала бить себя кулаком в грудь. Гроб понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами к устам
покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала...
И как-то так сошлось, что все любившие
покойного старца и с умиленным послушанием принимавшие установление старчества страшно чего-то вдруг испугались и, встречаясь друг с другом, робко лишь заглядывали один другому в
лицо.
— Дай бог, — сказал голова, выразив на
лице своем что-то подобное улыбке. — Теперь еще, слава богу, винниц развелось немного. А вот в старое время, когда провожал я царицу по Переяславской дороге, еще
покойный Безбородько… [Безбородко — секретарь Екатерины II, в качестве министра иностранных дел сопровождал ее во время поездки в Крым.]
Помню, когда я был мальчонком лет пятнадцати, отец мой
покойный — он тогда здесь на деревне в лавке торговал — ударил меня по
лицу кулаком, кровь пошла из носу…
Родом он из Вятской губ<ернии>,
лицом живо напоминает
покойного писателя Фета.
— Ведь вот… Иван-то Петрович
покойному Николаю Андреевичу Павлищеву родственник… ты ведь искал, кажется, родственников-то, — проговорил вполголоса князю Иван Федорович, вдруг очутившийся подле и заметивший чрезвычайное внимание князя к разговору. До сих пор он занимал своего генерала-начальника, но давно уже замечал исключительное уединение Льва Николаевича и стал беспокоиться; ему захотелось ввести его до известной степени в разговор и таким образом второй раз показать и отрекомендовать «высшим
лицам».
Чем выше все они стали подниматься по лестнице, тем Паша сильнее начал чувствовать запах французского табаку, который обыкновенно нюхал его дядя. В высокой и пространной комнате, перед письменным столом, на
покойных вольтеровских креслах сидел Еспер Иваныч. Он был в колпаке, с поднятыми на лоб очками, в легоньком холстинковом халате и в мягких сафьянных сапогах.
Лицо его дышало умом и добродушием и напоминало собою несколько
лицо Вальтер-Скотта.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным
лицом и роскошными льняными волосами, подарок
покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
Впрочем, быть может, это казалось еще и потому, что все мускулы этого
лица были до такой степени подвижны, что оно ни на секунду не оставалось в
покойном состоянии.
Особенно странно было видеть на
лице этого бесстрастного и
покойного человека — каким мы его до сих пор знали — более нежели заботливое, почти тоскливое выражение, хотя оно и имело свойственный Петру Иванычу характер.
— Видение, ибо оно представилось мне въявь, а не во сне!.. Я, погруженный в молитву, прямо перед глазами своими видел тихую, светлую долину и в ней с умиленными
лицами Лябьева, Музу и
покойного Валерьяна.
— О, ритор —
лицо очень важное! — толковала ей gnadige Frau. — По-моему, его обязанности трудней обязанностей великого мастера.
Покойный муж мой, который никогда не был великим мастером, но всегда выбирался ритором, обыкновенно с такою убедительностью представлял трудность пути масонства и так глубоко заглядывал в душу ищущих, что некоторые устрашались и отказывались, говоря: «нет, у нас недостанет сил нести этот крест!»
Крапчик с снова возвратившеюся к нему робостью вошел в эту серую комнату, где
лицом ко входу сидел в
покойных вольтеровских креслах небольшого роста старик, с остатком слегка вьющихся волос на голове, с огромным зонтиком над глазами и в сером широком фраке.
Это они говорили, уже переходя из столовой в гостиную, в которой стоял самый
покойный и манящий к себе турецкий диван, на каковой хозяйка и гость опустились, или, точнее сказать, полуприлегли, и камер-юнкер обнял было тучный стан Екатерины Петровны, чтобы приблизить к себе ее набеленное
лицо и напечатлеть на нем поцелуй, но Екатерина Петровна, услыхав в это мгновение какой-то шум в зале, поспешила отстраниться от своего собеседника и даже пересесть на другой диван, а камер-юнкер, думая, что это сам Тулузов идет, побледнел и в струнку вытянулся на диване; но вошел пока еще только лакей и доложил Екатерине Петровне, что какой-то молодой господин по фамилии Углаков желает ее видеть.
— Это им обоим нисколько не помешает козни строить… Я вам никогда не рассказывал, что эти
лица со мною при
покойном императоре Александре сделали… перед тем как мне оставить министерство духовных дел? […оставить министерство духовных дел… — А.Н.Голицын оставил министерство народного просвещения, одно время объединенное с министерством духовных дел, в 1824 году.]
Термосесов поднял вровень с своим
лицом карточку
покойного графа Муравьева и пропел...
Оставаясь все три ночи один при
покойном, дьякон не находил также никакого затруднения беседовать с мертвецом и ожидать ответа из-под парчового воздуха, покрывавшего
лицо усопшего.
Голос старушки, выражение всей фигуры изменялись с непостижимою быстротою; все существо ее мгновенно отдавалось под влияние слов и воспоминаний, которые возникали вереницами в слабой голове ее: они переходили от украденных полушубков к Дуне, от Дуни к замку у двери каморы, от замка к
покойному мужу, от мужа к внучке, от внучки к Захару, от Захара к дедушке Кондратию, которого всеслезно просила она вступиться за сирот и сократить словами беспутного, потерянного парня, — от Кондратия переходили они к Ване и только что полученному письму, и вместе с этими скачками голос ее слабел или повышался, слезы лились обильными потоками или вдруг пересыхали,
лицо изображало отчаяние или уныние, руки бессильно опускались или делали угрожающие жесты.
Молодое
лицо, встревоженное горем, мало-помалу делалось
покойнее; но, подобно озеру, утихающему после осенней бури,
лицо Вани освещалось печальным, холодным светом; молодые черты его точно закалялись под влиянием какой-то непреклонной решимости, которая с каждой секундой все более и более созревала в глубине души его.
Войницкий. Какие слезы? Ничего нет… вздор… Ты сейчас взглянула на меня, как
покойная твоя мать. Милая моя… (Жадно целует ее руки и
лицо.) Сестра моя… милая сестра моя… где она теперь? Если бы она знала! Ах, если бы она знала!
Я недостаточно подробно знаком с памятниками нашей старины, но очень хорошо помню, как
покойный папенька говаривал, что в его время было в ходу правило: доносчику — первый кнут. Знаю также, что и в позднейшее время существовал закон, по которому
лицо, утруждавшее начальство по первым двум пунктам, прежде всего сажали в тюрьму и держали там до тех пор, пока оно не представит ясных доказательств, что написанное в его доносе есть факт действительный, а не плод злопыхательной фантазии.
Домна Осиповна возвратилась к нему с
лицом добрым, любящим и, по-видимому, совершенно
покойным. По ее мнению, что ей было скрывать перед ним?.. То, что она хлопотала по своим делам? Но это очень натурально; а что в отношении его она была совершенно чиста, в этом он не должен был бы сомневаться!
Вершинин. Да, оттуда. Ваш
покойный отец был там батарейным командиром, а я в той же бригаде офицером. (Маше.) Вот ваше
лицо немножко помню, кажется.
И исчезло куда-то сходство с
покойным отцом, генералом, а вместо того с удивительной резкостью неожиданно проступили и в
лице, и в манерах, и в привычках материнские черты.
Он с ясностью представил себе
покойное, надменное
лицо фон Корена, его вчерашний взгляд, рубаху, похожую на ковер, голос, белые руки, и тяжелая ненависть, страстная, голодная, заворочалась в его груди и потребовала удовлетворения.
Сама Настя, однако, была
покойнее, хотя собственно этот покой был покой человека, которому нечего больше терять и который уже ничего не хочет пугаться. Только она еще будто немножко побледнела в
лице, и под глазами у нее провелись синие кружки.
Покойный Бенни писал к обоим этим
лицам письма после своего увечья левою рукою и вообще выражал ту любовь к русским и к России, о какой свидетельствует бывшая при его последних минутах г-жа Якоби.
На этот раз мои каникулы были особенно удачны. Я застал сестру Лину не только вполне освоившеюся в семействе, но и успевшею заслужить всеобщую симпатию, начиная с главных
лиц, то есть нашего отца и дяди Петра Неофитовича. Старушка Вера Александровна Борисова, узнав от матери нашей, что Лина есть сокращенное — Каролина и что
покойного Фета звали Петром, сейчас же переделала имя сестры на русский лад, назвав ее Каролиной Петровной.
— Как вы худы и болезненны, Анна Павловна, — сказал, наконец, он, всматриваясь ей в
лицо. — Не скучаете ли вы в деревне? Имеете ли вы книги? Есть ли, наконец, у вас рояль? Я помню, вы премило играл «, и
покойная ваша матушка подозревала в вас решительно музыкальные дарования, — это я очень хорошо помню.
Вечером того же дня Иван Алексеич уже сидел у Кузнецовых за ужином, быстро хмелел от крепкой наливки и, глядя на
покойные лица и ленивые движения своих новых знакомых, чувствовал во всем своем теле сладкую, дремотную лень, когда хочется спать, потягиваться, улыбаться.
Проводив Сашу в гимназию, она возвращается домой, тихо, такая довольная,
покойная, любвеобильная; ее
лицо, помолодевшее за последние полгода, улыбается, сияет; встречные, глядя на нее, испытывают удовольствие и говорят ей...
— И только покончил он эти слова, как точно входит уже не одна, а две, прежняя и другая с гитаркой; и так мне сударь, эта вторая с первого же раза из
лица понравилась, что, кажись, не хуже моей
покойной Машеньки показалась.